Личность Хамидуллы бине Фатхуллы Альмушева – видного татарского религиозного деятеля, богослова и педагога по своей значимости, без сомнения, стоит на одном уровне с такими известными деятелями как Шигабутдин Марджани, Ризаэтдин Фахретдин, Габдулла Буби, Фатих Карими. Однако о нем стали говорить сравнительно недавно.
Из биографии
Хамидулла бине Фатхулла Альмушев родился в 1855 году в селе Петряксы Алатырского уезда Симбирской губернии. Жители села отличались своей религиозностью.
И ещё в 1859 году в Петряксах действовало четыре мечети, а в первой четверти ХХ века их число достигло семи. Именно в такой обстановке рос и воспитывался Хамидулла Альмушев.
Его отец Фатхулла–бабай решил дать сыну религиозное образование и отправил его в Бухару, где в то время его родной брат Тахир служил муллой в одной из местных мечетей.
В Бухаре Хамидулла Альмушев изучает мусульманскую теологию, арабский, персидский и тюркский языки, историю, философию, астрономию, географию, математику, медицину, эстетику. Закончив учёбу в Бухаре, он продолжает углублять свои знания в области мусульманской теологии. В течение 10 лет он получал образование в учебных заведениях Средней Азии. В последствии ему предложили работу в одном из медресе Петербурга. Там же он отслужил и срочную воинскую службу в качестве полкового мулллы.
Проведя часть жизни в северной столице, занимаясь преподаванием, он по просьбе одноcельчан в 90-х годах ХIХ века возвращается на родину – в Петряксы, где получает место имам–хатыба и мударриса в мечети четвертого прихода.
Хамидулла Альмушев обладал многими достоинствами. Он наизусть знал Коран, писал исторические очерки, размышления об Исламе, делал записи о жизни народов Востока. Хамидулла–хазрат был в хороших отношениях со многими известными деятелями татарского общества того времени. Известно, что он вел активную переписку с Ризой Фахретдиновым и встречался с ним во время своих поездок в Оренбург. После окончания учебы в Бухаре вернулся домой и вскоре отправился на год в Хиджаз. Два раза совершил Хадж. Отличался высокой ученостью и хорошим характером, был незаменимым человеком для мусульман своей местности…
В 1899 – 1901 гг. Хамидулла Альмушев совершает паломничество (Хадж). Впрочем, это не был хадж в привычном понимании. Проезжая по пути через множество стран (по территории современных Польши, Венгрии, Турции, Греции, Ливана, Сирии, Палестины, Египта и др.), он всюду посещает местные достопримечательности, которые описывает с тщательностью путешественника–первооткрывателя. Наибольший интерес у него вызывают памятники, которые так или иначе связаны с Исламом, историей мусульманской религии, ее видными деятелями.
По воспоминаниям потомков Альмушева, в Египте Хамидулла-хазрат познакомился с Мусой Бигиевым, учившимся в это время в «Аль- Азхаре». Доказательством этого служит тот факт, что, описывая в своем дневнике встречу с Бигиевым в Медине, Хамидулла хазрат пишет о нем как об уже знакомом человеке.
Необходимо заметить, что эта длительная поездка состоялась во многом благодаря материальной поддержке его хорошего петербургского знакомого – депутата и миллионера Мухаммад-Галима Максудова. Максудов не только профинансировал саму поездку, но и оказывал материальную поддержку семье Альмушева во время совершения им Хаджа. Максудов и Альмушев были хорошими друзьями. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что дети Максудова учились в Петряксах у Хамидуллы – хазрата. Об особом доверии Максудова к Альмушеву говорит и то, что он отправил с ним в Мекку своего старшего сына Ибрагима.
Однако Ибрагим Максудов вернулся на Родину сразу по совершении Хаджа, а Хамидулла – хазрат пробыл в Хиджазе еще год. Во время пребывания на Священной земле Хамидулла Альмушев продолжал совершенствовать свои знания – посещал алимов, хазратов, брал у них уроки. В течение этого года Хамидулла – хазрат не терял связи с семьей – переписывался с супругой Гильмикамал. Одно из ее писем и прибавило к счастью совершения Хаджа и учебы в колыбели Ислама еще и радость от рождения сына. Письма Альмушева домой полны нежной любви к своему семейству.
Когда Хамидулла – хазрат вернулся в деревню, его сыну Муниру был уже год. В Петряксах Хамидулла – хазрат долгое время преподавал в медресе – обучал детей чтению Корана. «Медресе Хамидуллы», разместившееся в небольшом здании и просуществовавшее до 30-х годов ХХ века, привлекало жителей как центр учености. В 1907 году он основал школу для девочек. Где преподавали (предположительно под руководством его супруги Гильмикамал – абыстай) его дочери Магсума и Сафия.
Дети Хамидуллы Альмушева продолжили дело отца. Старшие дочери, Магсума (1894-1949) и Сафия (1897 -1984), окончив в Касымове школу для мусульманок Фатымы – абыстай и, вернувшись к родителям 1907 году, сами стали преподавать в школе односельчан, выделив под классы часть своего дома.
Трагической была судьба Мунира Альмушева (1900-1952), единственного сына Хамидуллы – хазрата. Получив начальное образование в мектепе отца, десятилетним мальчиком он уехал в Казань, где учился в медресе «Мухаммедия». Вернувшись домой в 1915 году, стал помогать отцу по службе в мечети. В 1934 году его арестовали по обвинению «контрреволюционной деятельности» и приговорили к трем годам исправительных работ на строительстве Волга – Донского канала. В 1937 году он был вновь арестован и осужден на 10 лет исправительно – трудовых лагерей на Колыме. Вернувшись через 15 лет с каторги слепым, Мунир прожил всего два месяца.
Тридцать семь лет Хамидулла Альмушев прослужил имамом мечети в родной деревне. Он был образцовым имамом. Подлинным духовным наставником односельчан. Учил детей в школе и у себя дома, наставляя на путь истинный прихожан, своей жизнью подавая им пример мусульманина, беззаветно исполняющего предписания своей религии. Его приглашали в другие деревни уезда совершать обряды, выступать с проповедями в мечетях. С его благословения в селе открылась первая школа колхозной молодежи, первая светская школа. И в годы гонений на религию Хамидуллах – хазрат продолжал занятия в школе при мечети, подготовил немало молодых людей, посвятивших себя служению Исламу. Среди них, например, уроженец деревни Шубино (территория современной Нижегородской области) Ахметзян – хазрат Мустафин, с 1956 по 1986 годы исполнявший обязанности имам- хатыба Соборной мечети Москвы, то есть фактически возглавлявший единственную на тот момент мечеть Центральной России.
О Хадж-наме
Хадж–наме — рукопись самого Хамидуллы бине Фатхуллы, которая ныне хранится в Петряксах в семье его наследников. В оригинале рукопись представляет собой 44 листа с текстом на одной стороне страницы. Основная часть текста написана на старо татарском литературном языке, который представляет собой смесь арабо – персо – турецких слов, словоформ и синтаксических оборотов. В тексте имеются значительные вкрапления (в основном стихотворные) на арабском и персидском языках, которые здесь приведены в русском переводе. Высокая образованность Хамидуллы–хазрата хорошо видна при знакомстве с оригинальным текстом Хадж-наме. Пользуясь достаточно сложной арабо–персидской лексикой, он практически не совершает ошибок и лишь в редких случаях допускает пропуски точек или других диакритических знаков. Текст Хадж-наме невероятно богат фактическим материалом. В нем упоминается десятки имен собственных, географических названий, исторических событий, терминов тесно связанных с реалиями жизни мусульман Ближнего Востока конца XIX века. Автор не раскрывает значения этих слов, подразумевая, что они должны быть понятны грамотному татарскому читателю того времени.
Посещая разные страны и города, Хамидулла–хазрат старается изучить и детально описать традиции, культуру, быт, нравы их жителей. Он дает свою оценку учебным заведениям того времени, встречаясь с выдающимися деятелями этих стран, Хамидулла–хазрат дарит им книги своего сочинения, руководствуясь желанием рассказать о мусульманах России, и о нашей стране как самом северном форпосте Ислама в мире.
Произведение Хамидуллы бине Фатхуллы Альмушева несомненно открывает новую страницу в истории татарского духовного прошлого, заставляет несколько иначе взглянуть на многие, казалось бы, хорошо известные вещи и понятия.
Из Хадж–наме
(в сокращении)
О, Открывающий! О, Всезнающий!
18 раджаба 1317 года по хиджре (6 декабря 1899г.) я, ничтожный раб Божий, мулла Хамидулла бине Фатхулла, направился в хадж. Из деревни Батыршах (Петряксы) я намеривался поехать в Петербург, чтобы справить себе заграничный билет. Там я планировал остановиться у достопочтенного мирзы Мухаммад–Галима.
Итак, в понедельник ровно в десять часов я покинул свой дом. Близкие, родственники и знакомые пришли проводить меня в дальний путь и благословить на это богоугодное дело. Народу собралось немало – был произнесен азан, прозвучали слова напутствия. Старшая сестра и ее муж доехали со мной до Алатыря. На следующий день 7 декабря в 11 часов вечера в Алатыре я сел в машину (на поезд) во 2-й класс. Во время прощания с родственниками и близкими были прочитаны полагающиеся молитвы, и вот я в пути…
Десятого декабря я прибыл в Петербург и приветствовал благословенную обитель вышеупомянутого мирзы Галима. Да благословит Аллах их за заботы – встретили меня приветливо и дружелюбно…
… 27 декабря я и Ибрагим бине Мухаммад – Галим отправились в хадж из Петербурга. За билет 2-го класса до Вены (через Варшаву) было уплачено 23 рубля. На вокзал мы и провожающие нас лица прибыли после полуденного намаза. Ровно в час дня машина тронулась и начала свой путь до Варшавы. Были произнесены азан и сура «Фатиха»(«Открывающая»). Да будут они услышаны Аллахом! Мулла Гарифулла и Сафа сопровождали нас еще две три остановки (а потом сошли). Аллах Всевышний, только в твоих руках успех нашего путешествия и удачного возвращения на родину!
В Варшаву мы прибыли 28 декабря и остановились в одном из французских отелей. Несколько дней отдыха мы решили посвятить экскурсиям по городу. За один вечер расходы наши составили 18 рублей на двоих. Ровно в час дня 29 декабря мы сели на скоростную машину и направились в выше упомянутый город Вену. За проверку и обработку паспортов взяли по рублю шестьдесят копеек с каждого билета. (Надо сказать) что еще в Варшаве мы представили билеты консулу, за что также заплатили по рублю.
На границе мы пересели на венский поезд… Тридцатого декабря в семь часов мы были в Вене. Здание вокзала благоустроенно, прибрано. Что меня еще поразило? (Увиденные здесь) лошади и коровы необычайно стройны и красивы – сразу видна порода. Не везде в России повстречаешь таких лошадей также быков. Возможно, причина кроется в отсутствии в нашей стране крупных торговых фирм, (которые занимались бы их продажей). (а в Вене) коммерсантов и различного торгового люда бесчисленное множество.
… Ровно в час мы прибыли в Венгерский город Будапешт. Всю дорогу (я наблюдал за пейзажем) – поверхность земли ровная, без возвышенностей. Редко увидишь что-то наподобие леса, да и рек не особенно много. Хотя расстояние между Веной и Будапештом довольно-таки приличное, поезд лишь дважды делал пятиминутные остановки.
Прибыв в Будапешт, мы сошли с поезда. Здесь также не нашлось никого, кто понимал бы наш язык. В то время, когда мы стояли в полной растерянности, к нам подошел мужчина, на голове которого красовалась фуражка, украшенная (золотым) галуном. «Господа, вы куда направляетесь?»- спросил он (по-турецки). Мы объяснили ему цель нашей поездки.
… Потом он отвел нас в дорогой ресторан и сообщил, что мы здесь сможем заказать все, что пожелаем. Я не стал есть, поскольку держал пост. Я объяснил (офицеру), что мне надобно сделать омовение перед намазом. Он сказал, что скоро подойдет служащая ресторана, которая и отведет меня в надлежащее место. Так и случилось, через некоторое время появилась мадам, которая проводила меня в туалетную комнату. Меня поразила красота и чистота этого помещения. Все четыре стены комнаты были увешаны огромными зеркалами. А (в кране) текла горячая вода, которая нагревалась с помощью специальных машин. Через пол часа, совершив омовение и прочитав намаз, я вышел из комнаты. Появившаяся мадам взяла за услугу сумму, равную нашим двадцати копейкам.
Город Будапешт выглядит вполне чистым и ухоженным. Возможно, это оттого, что он не является крупным торговым центром…
… Что касается семичасового пути от Белграда до Софии, то он пролегал большей частью среди гор и рек, которых не мало в этой местности. А наш поезд, состоящий из нескольких вагонов, извивался среди них как лента. В пути мы с удовольствием наблюдали за величественными горами и удивительными пещерами.
А еще между этими двумя пунктами протекает река Дунай. Путь из Софии в Стамбул проходит через прочный, добротный двусторонний мост. Река, про- текающая под мостом, пожалуй, будет поуже нашей Волги. Ее вода чиста и прозрачна. Скорее всего, по своим размерам она схожа с Невой, хотя ее течение гораздо быстрее.
Через час–два езды (поезд сделал остановку) на большой узловой станции. Оказалось, что именно здесь делают пересадку на парижское направление. Поэтому, наверное, на наш стамбульский поезд подсело немало французов.
…Первого января (1900г.) в час (местного времени) мы наконец-то достигли Стамбула. Сердце переполнилось радостью! После таможенного осмотра нашего багажа и документов возникли проблемы. Под предлогом, что на наших билетах отсутствует печать (турецкого) консула, наши документы были изъяты до утра, а самих нас отправили восвояси. Мы попросили извозчика отвести нас в крымский отель, но он, решив что мы ничего не понимаем, отвез совсем в другое место. После того, как выяснилось что это не крымский отель, я сказал Ибрагиму, что надо требовать отвезти нас туда, куда мы хотим. В конце концов, крымский отель был найден. Оставив там свои вещи, мы отправились на намаз–таравих в мечеть Махмуд- паши. Во дворе мечети мы обратили внимание на то, что место для омовения было оборудовано хорошими (водопроводными) кранами. Множество людей сидело возле них и совершали обряд омовения. «Баракалла!» — осталось произнести нам. – «Как же высока роль Ислама в здешних местах!». Подойдя ближе к дверям самой мечети, мы увидели, что над ней самым изящным подчерком были начертаны слова обращения к Аллаху. Что за прекрасные люди оставили нам эти надписи?
Пройдя через ряд дверей, попадаешь в вестибюль (мечети). Высоко на верху, на потолке, с двух сторон подвешены светильники. Затем идут две лестницы. В саму мечеть ведут две довольно-таки культурные лестницы, которые расположены по двум сторонам от входа. Поднявшись по ним, мы вошли в мечеть. Если в вестибюле мы удивлялись красоте одного единственного светильника, то в зале перед нами предстала совершенно удивительная картина: по всей окружности потолка на цепях было подвешено целых восемьдесят пять таких светильников! Кроме того, на каждой из четырех стен было прикреплено еще по пять светильников, вокруг которых были развешаны еще несколько (мелких) источников света. А сам зал разделен на восемь помещений.
Две большие восковые свечи, помещенные с двух сторон от михраба, зажигаются за пять минут до начала намаза-ясту. Справа от входа – специальная платформа для муэдзинов. Перед каждым намазом они трижды читают суру «Ихляс». Их чтение оставляет желать лучшего. Они не соблюдают ряд правил таджвида (не выдерживают положенных пауз). Однако их имамы (все) Коран – хафизы. Всего светильников в мечети мы насчитали около пятисот. Интерьеры мечети украшены большими шелковыми полотнищами. Прочитав намаз, мы удовлетворенные вернулись к себе в гостиницу. … Чуть позже мы решили сходить в баню. Поскольку мы пошли в мусульманскую баню – там все соответствовало исламским традициям и выглядело достаточно чинно и смиренно. Обмотавшись простынями, мы попали в руки банщика, который вымыл каждого из нас самым тщательным образом. Чистые и с хорошим настроением мы вышли из бани, помывка в которой нам обошлась в одну меджиди. На второй день мы с Ибрагимом посетили мечеть Айя-София. Не хватит слов, чтобы описать великолепие этого храма! Бывает, что вечерами здесь зажигают до пяти тысяч светильников! Куда ни глянь — всюду сидят хафизы, занятые рецитацией Корана… На третий день мы посетили мечеть султана Ахмеда и прочитали там намаз-таравих. Во время намаза нас постоянно отвлекали голоса играющих внутри детей. Я попытался узнать – почему детям разрешают играть в храме. Оказывается, близость этой мечети к Айя –Софии когда-то вызвало опасение, что люди будут обходить ее стороной. Решили узнать мнение самого султана Ахмеда. На что тот дал ответ: «По крайней мере, там будут играть дети. В любом случае, мечеть очень красива. С одной стороны имеется (специальная) комната для женщин, поэтому они приходят читать намаз в мечеть. Оказывается, в Стамбуле (в порядке вещей), что женщины посещают мечети.
На четвертый день намаз-таравих мы читали в мечети султана Мухаммада аль-Фатиха. В глаза сразу бросились дорогие и красивые шелка, (которыми были убраны интерьеры мечети). По завершении намаза мы посетили усыпальницу самого достопочтимого султана Мухаммада-Фатиха, которая находилась тут же, на территории мечети, со стороны киблы… После завершения (осмотра) я записал некоторые превосходные качества султана Фатиха. Как-то после строительства собрались здесь (мусульмане), что бы прочесть намаз-аср. Пришел и сам султан. «Есть ли среди вас достойные, кто на протяжении жизни ни разу не пропустил намаз – суннат перед намазом – аср?» — спросил он у присутcтвующих имамов. Оказавшись в замешательстве, никто из них так и не решился предстоять имамом. В конце концов, эту обязанность пришлось исполнить самому султану. (Впрочем), все достоинства этого человека подробно описаны к книгах.
В дни священного Рамадана во всех мечетях (Стамбула) после намаза–аср и самого захода солнца имамы читают проповеди. На седьмой день мы посетили подземную мечеть, которая располагается в районе Галата. Здешние хафизы вплоть до пятницы (непрерывно) читали суры «аль-Сафат» и «Йа-син». Правда сам пятничный намаз имам-эфенди прочел довольно средне…
После совместного чтения посвящения (дуа) был сделан небольшой перерыв. Потом с усердием и энергией я прочитал специальную молитву в честь мусульманских деятелей нашей России. Пусть Аллах (услышит эту молитву) сохранит нас от козней и происков злобных людей! В тот же день мы посетили и господина нашего Халида ибн Зейда, который был похоронен(в Айюбе)… Со стороны киблы на небольшой площадке полностью написан (высечен) Коран, (но) написание не возможно прочитать из-за того, что буквы очень мелки… В «Кадер кичэсе» мы вновь посетили мечеть Айя–София. Куда ни глянь – в каждом углу, в каждой нише расположились шейхи суфийских орденов кадарийя, рифаийя, накшбандийя. Сидят и читают свои зикры. В разных местах мечети расположились Коран – хафизы, занятые рецитацией Священной Книги. И все это продолжалось до самого восхода солнца! Одному Всевышнему известно сколько, но по моим подсчетам здесь собралось не менее 50 тысяч человек».
