Тунисско-французский художник, увлеченный уличным искусством, побуждает людей задаваться важными вопросами, укреплять человеческие связи и возрождать свое наследие. Эль Сид родился и вырос в пригороде Парижа. Он начал распылять краски в 90-х. Увлекаясь первоначально хип-хопом, граффити и арабской каллиграфией, в конце концов он пришел к каллиграффити – уличному искусству, которое сочетает в себе методы граффити и арабскую каллиграфию.
Он остро осознал, сколь сильное влияние искусство может оказать на общество. Его работы всегда содержат фразу, несколько поэтических строк или цитату, имеющую социальную направленность. В 2012 году Эль Сида него появилась возможность расписать минарет мечети Хара в Габесе, родном городе его родителей. Он выбрал аят Корана, в котором говорится о терпимости: «О, люди! Воистину, Мы создали вас мужчинами и женщинами, сделали вас народами и племенами, чтобы вы знали друг друга, ибо самый уважаемый Аллахом среди вас — наиболее благочестивый. Воистину, Аллах — знающий, сведущий» (Сура «аль-Худжурат», 49 / 13).
Эль Сид постоянно раздвигает творческие границы, потому что новый вызов является для него сильным мотивирующим фактором. Он был первым арабским художником, к которому обратился Луи Виттон, чтобы создать дизайн для шарфа. Платок был украшен надписями на арабском. В интервью Эль Сид рассказал о творчестве.
– Недавно вы опубликовали книгу “Потерянные стены”, которую вы описываете как “личное путешествие по родине”. Что было самым важным, что вы узнали о своей идентичности?
– Я знал Тунис, но через потерянные стены я обнаружил много вещей, о которых не имел представления. Вначале цель состояла в том, чтобы люди из других стран открыли для себя Тунис, но на самом деле я открыл свою родину сам для себя. Это заставило меня осознать красоту и глубину моего собственного наследия и истории. Это путешествие преобразило меня, поскольку я почувствовал более глубокую связь со своей страной, и теперь я хочу развивать там больше проектов.
– С какими трудностями вы сталкиваетесь в работе?
– Проблемы бывают разные, в зависимости от места, где я рисую. Я не использую трафареты или проектор, поэтому самая большая проблема – это всегда первая буква, которую я изображаю очень внимательно. Именно она придает баланс и ритм остальной части работы.
– MOCAfest – это объединение художников из разных слоев общества. Какие впечатления у вас сохранились от совместной работы?
– Я работал с уличными художниками, такими как ХЕСТ, Зефа, Рубен Санчез. Смешение идей, стилей и художественных подходов – это то, к чему я стремлюсь. Я открыт для сотрудничества с деятелями искусства из разных областей, таких как музыканты, танцоры или кинематографисты, и исследую, как моя работа может взаимодействовать с другими сферами. Это вдохновляет.
Самое запоминающееся сотрудничество у меня было с французским брендом. Когда Луи Виттон обратился ко мне, это предложение показалось мне действительно интересным: привнести дух улиц в роскошный бренд. Я видел возможность создать столкновение, но оказалось наоборот. Я пытался найти два разных мира, особенно разделение Востока и Запада – хотя это разъединение, в которое я не верю.
Я хотел использовать этот шарф как способ показать людям, что “столкнувшиеся” миры на самом деле не противоречат друг другу. Венеция была идеальным примером этого. В 12 веке, несмотря на то, что Папа Римский запретил всю торговую деятельность с арабами, венецианцы пошли против его решения, продавая им оружие и древесину.
Я выразил ценность терпимости, принятия иного и единства через визуальное представление поэмы “Венецианский карнавал”, рассказанной Таха Мохаммадом Али. Так я хотел отдать дань уважения Венеции.
– Что бы вы хотели узнать нового?
– Я надеюсь узнать больше о джави — модифицированном арабском алфавите, используемом для записи малайского языка — и учиться на опыте людей. Все дело в человеческом опыте. Я использую искусство как предлог для встреч с людьми. Всегда легко начать разговор с незнакомцем, когда вы говорите об искусстве или культуре.
– Какой из проектов вас сейчас больше всего волнует?
– Я всегда остаюсь сдержанным в отношении предстоящих проектов. Сейчас я работаю над новым изображением, который надеюсь реализовать до конца года.
– О чем говорит ваше искусство?
– Я пытаюсь быть послом своей культуры через искусство. Открытый разговор – это то, что устанавливает понимание между людьми, и это является целью моего творчества. Нужно всегда говорить о проблемах, вести дебаты с уважением и с учетом других мнений.
Я считаю себя частью удивительного движения, которое многие называют “возрождением исламского искусства”. Граффити актуально для нашего времени и поколений. Тот факт, что арабская каллиграфия возрождается через граффити, дает каллиграфии новое дыхание и позволяет ей достигать новых аудиторий. Это помогает сохранить наследие по-новому.
