Мир, в том числе мусульманский, перешивается новой социальной Паутиной. Скоро 15% жителей Земли будут иметь профили в Facebook. Группы мусульман ВКонтакте насчитывают сотни тысяч человек, а в этом году, по заверениям авторов, стартует новый амбициозный проект мусульманской социальной сети Salamworld. По мнению многих, социальные сети —теперь и политический инструмент, арабская весна в немалой степени обязана Сети разогревом.
Каким образом вписываются в новую эпоху традиционные мусульманские институты, как влияет или может повлиять слой виртуальных коммуникаций на форму и содержание религии?
Лет пять-шесть я пользуюсь термином “кибермусульманин” в профилях различных социальных сетей и веб-сервисов. Придумалось это совершенно спонтанно (наверное повлияло увлечение художественной литературой в жанре «киберпанк»), далее зажило своей жизнью в Сети. Как бы то ни было, “кибермусульманство”, как я понял через несколько лет употребления этого термина, это не просто статус в социальных сетях, это часть религиозной идентичности, без которой сложно представить современные общественные отношения.
Мусульманин — существо общинное
Кто такой мусульманин в социальном аспекте? В истории почти всегда это — участник какого-либо сообщества, общины, которая строится на определенных принципах. Ислам всегда социален и организован, вне “махаллей”, “тарикатов” и “джамаатов” ислама, как такого, по крайней мере, способного к самовоспроизводству, нет. [См. Булач]
Хороший пример — татары: вся их социальная жизнь до революции 1917 года крутилась, причем буквально, вокруг “махалли” , квартала — мусульманской общины, объединенной по территориальному признаку. Чаще всего в центре поселения строили мечеть и медресе. В больших деревнях мечетей и, соответственно, махаллей было больше, чем одна — поскольку мест в храме необходимо было примерно столько же, сколько было мужского населения, для проведения пятничной молитвы.
Все мусульмане отдавали зякат/садаку в мечеть, на эти деньги проводились все ритуалы —наречение имени, обряды женитьбы, похорон и т.д. Из этих же денег оплачивались труд служителей мечети и учителя в медресе. Спорные вопросы решались муллой — он был главным авторитетом в деревне. Муллу могли переизбрать/сместить, если он не устраивал по каким-то, чаще моральным, причинам общину. Меценаты играли также важную роль в спонсировании религиозных институтов.
Мечеть была и религиозным храмом, и культурным центром, и даже своеобразным “телевизором” [См. про средневековый храм у Умберто Эко] для татар. Кроме того, она выполняла административные функции — для власти представителем махалли был имам мечети, он же решал некоторые судебные дела, которые ему делегировались сверху. Вопросы взаимопомощи, семьи, благотворительности, социальной активности и так далее — все решалось в мечети или при участии махалли.
Урбанизация и антирелигиозная политика в советские годы фактически разрушили махаллю как феномен. СССР уничтожил инструментарий, при помощи которого воспроизводилось исламское знание [Халид, С.119]. Татары пока не смогли придумать что-то взамен. Все духовные метания новых мусульман — от ахмадизма до ваххабизма и евроислама, имеют одной из своих основных причин именно разрушенные махалли как средство социализации и “окультуривания” новых членов, прерывание передачи традиций с центральной фигурой религиозного деятеля, умеющего выносить фетвы, то есть знающего тафсиры и способного истолковать священные тексты. По сути, в исламе нет церкви, и каждый мусульманин вроде бы не нуждается в священнике. Этот довод используют как ваххабиты, так и неомутазилиты, для которых традиция — суть застой и преграда к реформированию религии на основе свободного толкования Корана любым мусульманином. Однако, даже пример проваххабитских общин показывает, насколько важна роль имама (фактически — толкователя Корана, муфассира), который наставляет, которому доверяют. Религиозная информация для большинства людей, которые не знают арабский язык и не разбираются в тонкостях толкования Корана, должна быть отфильтрована тем, за кем они, говоря буквально, читают намаз.
«Махаллизация» гиперпространств или виртуализация Ислама?
Конец XX и начало XXI века принесли коренную ломку коммуникаций в обществе. Сотовые телефоны, Интернет, электронная почта, социальные сети — стали играть ключевую роль в социализации личности. Соответственно меняется и форма отношений между мусульманами. Начиная от сотен сайтов про ислам в интернете, мусульманскими группами ВКонтакте и заканчивая десятками тысяч проповедей, мусульманских “мотиваторов” и “демотиваторов”, музыкой, клипами — все это создает совершенно новую ткань реальности, которую нельзя не замечать и которая все больше превращается из виртуальной в обыденную, “настоящую”. Эту реальность осваивают как такие традиционные организации, как тарикаты, так и маргинальные группы мусульман, выражающие мнение двух-трех (десятков) человек.
В итоге Интернет-сайты становится местом получения новых знаний и информации, своего рода “медиамечетями”, группы в социальных сетях и форумах — “гипермахаллей”, а сами их участники — “кибермусульманами”.
Как же они воспроизводят или могут воспроизвести общинные связи посредством этих новых коммуникаций? Попробуем обрисовать новые контуры “гипер-махалли”, какой она начинает формироваться и какой, возможно, будет в век информационных технологий. Удобнее всего будет выделить традиционные функции махалли и посмотреть их в современном кибер-разрезе.
1) Образовательная функция: медресе, уроки Корана, книги. Интернет почти полностью может “покрыть” эту функцию — сейчас очень много обучающего материала в сети. Однако, роль учителя Сеть не заменит, не зря ремесла всегда передавались от мастера к ученику, религия и вера в принципе может передаваться только от живого человека живому человеку, от пророка — его ученикам и так далее. В полном объеме передать знания через провода не получится — живое общение очень важно, иначе бы Всевышний отправлял людям Священные Книги в печатном виде, без их живого воплощения — пророков. Учитывая также большое количество мусора и сектантской литературы, можно предположить, что мусульмане полностью не “уйдут в интернет” изучать ислам самостоятельно. Должен быть образованный авторитет или авторитеты, которые смогут показать путь, посоветовать. Не зря в Коране сказано “веди нас за теми, кого ты облагодетельствовал”. В этом смысле показателен пример популярного московского имама Шамиль Аляутдинов, который на своем сайте umma.ru даже советует, какие книги о бизнесе он считает полезным прочитать. Стоит ли их на самом деле читать — вопрос другой, но как руководителю «гипермахалли» его «кибер-прихожане» ему доверяют. Этот сайт посещают как прихожане самой мечети на Поклонной горе, так и сотни тысяч мусульман, по большей части не из Москвы, которых мы в данном контексте можем назвать членами гипермахалли мечети на Поклонной. Таким образом, виден синтез оффлайна и онлайна, первое без второго уже маргинально, а второе без первого — не пользуется доверием. Идеален вариант, когда они сочетаются: скажем, «кибермусульманин» ходит по пятницам в мечеть, а в другие дни отслеживает изменения на сайте мечети, задает вопросы «киберимаму», изучает информацию, «делит» Коран с другими членами «гипермахалли» для повседневного чтения и так далее.
2) Информационная функция: доведение до мусульман фактов, новостей, мнений разных экспертов. С этим также нет проблем —Всемирная паутина переполнена информацией, но, к сожалению, зачастую это не просто бесполезный шум, но и вредная пропаганда, где под видом, скажем, “исламоведов”, могут выступать исламофобы, вестись специальные кампании против Ислама под видом “борьбы с экстремизмом” или “нетрадиционным исламом”. Поэтому важен выбор “медиамечетей” — то есть выбор из СМИ качественных площадок, которые информируют, заставляют думать и развивают, а не искажают, показывают субъективную информацию и помогают деградировать. В интернете слишком много информационного мусора, его должны сортировать и фильтровать профессионалы и те, кому гипермахалля доверяет.
3) Социализирующая функция: встречи, общение, эмпатия. С развитием социальных сетей общаться стало, с одной стороны, легче, с другой — люди зачастую настолько отрываются от реальной жизни, что это уже превращается в веб-зависимость. “Фейсбуки” могут помочь реализовать эту функцию гипер-махалли, и существующие в них способы общения, объединения могут помочь закрыть пробел больших расстояний и жизни в мегаполисах. Но также надо учитывать факт, что легкость общения не должна выходить за рамки — вне зависимости от инструментов, содержание и мусульманские принципы никто не отменял. Как показывает практика, нередко общение между полами в соцсетях приводит к флирту, беспорядочным связям, разрушению семей, изменам и так далее — гипермахалля должна быть вне этого и исламские ученые должны сформулировать четкие рамки, в которых данное общение является дозволенным. Должна быть сформулирована «сетевая этика мусульманина», которая бы, в числе других, регулировала правила общения, комментирования, дискуссий. За основу, как и в других случаях, должны быть взяты Священные тексты ( см., например, хадис «…силен тот, кто сдерживает себя в моменты гнева») и труды классиков – тот же Абу Хамид Аль-Газали писал как будто по поводу общения в социальных сетях — «когда человек задает вопросы и протестует из-за зависти и ненависти, и чем лучше и полнее ты ответишь, чем красноречивее и яснее будет твой ответ, тем больше ненависти, враждебности и зависти это добавит ему. Лучше всего – не отвечать ему». [Газали, С.151]
4) Деятельная функция: мобилизация на оказание благотворительной функции, сбора зяката, помощи как членам общины, так и обществу в целом. Коран слишком часто упоминает “благие дела” после “веры”, чтобы можно было быть полноценным мусульманином чисто “теоретически”. Электронные платежи, мгновенность сообщений и медиа-потенциал сети представляют широкие возможности для участия даже просто сидя за клавиатурой. Конечно, без участия в оффлайн проектах сложно представить серьезную степень вовлечения, однако мобилизация на те же оффлайн встречи сейчас происходит не иначе как через смс, электронную почту и рассылки в соцсетях.
Также можно выделить другие второстепенные функции махалли, такие как развлекательная, мотивирующая, и другие, в реализации которых новые способы коммуникации играют или могут сыграть важную роль. Это тема отдельного исследования, которое непременно, я уверен, будет ещё проведено современными исламоведами, благо Сеть предоставляет для этого очень удобные инструменты.
Итак, получается, что основные функции, которые выполняла махалля, могут частично или практически полностью замещаться гипермахаллей, но необходимо верно интегрировать новые технологии в традиционную структуру. То есть — содержание то же, формы коммуникации — новые. И в 21 веке успешность мусульманских общин, вне всякого сомнения, связана с умением совмещать эти две стороны Ислама как религии, которую невозможно представить вне социума или, выражаясь сетевым новоязом — вне “коммьюнити”.
Литература:
Абу Хамид аль-Газали. Весы деяний. — М.: Ансар, 2007 г.
Адиб Халид. Ислам после коммунизма. Религия и политика в Центральной Азии. — М.:Новое литературное обозрение, 2010 г.
Али Булач. Ислам социальный / «Заман», 21.05.12 (на тур.яз.)
Эко Умберто. Эволюция средневековой эстетики. — М.: Азбука-классика, 2004 г.
*Саетов Ильшат Габитович, кандидат политических наук, доцент кафедры регионоведения и исламоведения Института востоковедения и международных отношений КФУ.
Источник: islamrf.ru
