Пророк Мухаммад (салляллаху алейхи ва саллям) родился, по преобладающему мнению, около 570 или 571 года. Он происходил из племени курайш, населявшего Мекку, и принадлежал к роду, который непосредственно был связан с обслуживанием главного мекканского святилища — Каабы. Его семья была тесно вписана в духовную жизнь родного города и общества, в котором он жил.
В его время Мекка представляла собой крупный торговый и религиозный центр. Здесь преобладало племенное язычество, идолопоклонство, но также были известны и монотеистические религии, иудаизм и христианство, которые проникали с севера — из граничащих с Аравийским полуостровом областей, Сирии и Месопотамии, и с юга — через древнейшие ареалы южноаравийских цивилизаций, Сабейское и Химьяритское царства, где также примерно с IV века были иудеи и христиане, борьба между которыми была важной частью политического процесса в Южной Аравии.
Помимо иудеев, христиан и язычников, в Аравии существовало и собственное монотеистическое движение, не оформленное в организованную религию, представленное людьми, которые отказывались от племенных языческих культов, но не примкнули ни к иудеям, ни к христианам. Этих людей называли словом ханиф, и в Коране оно используется как синоним слова «мусульманин».
Пророк Мухаммад (салляллаху алейхи ва саллям) представлял себя обновителем исконной традиции единобожия, проповедниками которой были все предшествующие пророки, упомянутые в священных книгах иудеев и христиан, но которую исказили их последователи в процессе сложения известных религий. Он мыслил себя очистителем исходного Откровения, пророком, восстанавливающим изначальную истину в ее подлинной, первоначальной полноте. Поэтому он не проповедовал новое вероучение, а выступал последним, завершающим звеном в цепи иудейских пророков и христианских традиций, начинающихся от Адама.
Отец Мухаммада умер еще до его рождения, известно о нем мало. Мусульманская традиция сообщает, что его звали Абдаллах («раб Божий»). Мать Мухаммада умерла, когда ему было около шести лет. Он остался сиротой и был передан на попечение сначала своему деду, Абду аль-Мутталибу, а после его смерти находился под опекой дяди, Абу Талиба.
Уже в детстве Мухаммаду подавались знаки будущего пророчества. Вот, в частности, такая известная история: городские арабы отдавали детей в раннем возрасте на кормление женщинам из кочевых племен. Так поступили и с будущим пророком. И однажды, когда он играл, находясь на кормлении в одном из таких племен, среди бедуинских шатров явились два ангела. Они вскрыли ему грудь, вымыли сердце небесным снегом и, водворив его обратно, зашили грудь, очистив Мухаммада от всех возможных будущих грехов и злых мыслей. Так он был подготовлен к будущей миссии.
Когда Мухаммад подрос, он стал участвовать в торговых делах своих родственников. В частности, мусульманское предание сообщает об одной экспедиции в Сирию, с которой мекканцы были связаны тесными торговыми узами: во время этой поездки караван мекканцев встретил местный сирийский монах по имени Бахира, который, увидев Мухаммада, предсказал его будущее пророчество. Этот сюжет тоже важен для понимания того, как мусульманская традиция представляет соотношение собственного вероучения с предшествующими религиями Единобожия. Этот сюжет в значительной степени подготавливает ту центральную идею Ислама, что проповедь Мухаммада является продолжением предыдущей пророческой традиции.
Несмотря на статус и благородное происхождение семья Мухаммада была бедной. В возрасте около 25 лет он женился на богатой мекканской вдове по имени Хадиджа. Он был ее приказчиком и занимался коммерческими делами, а она держала караванную торговлю. После женитьбы Хадиджа стала для Мухаммада основной жизненной опорой и силой, которая его поддерживала во все трудные периоды его жизни, к которой он до конца и ее, и потом своих дней относился с большой любовью.
После этого у Мухаммада появилось время для длительных благочестивых занятий и размышлений. Из той же самой мусульманской биографической традиции мы узнаём, что в зрелом возрасте у него сформировалась привычка регулярно уходить для молитвенных бдений и размышлений в горы, окружавшие Мекку. Во время одного из таких уединений ему было явлено первое откровение, с которого началось ниспослание Корана.
Вот рассказ о первом откровении, который приводится у классических мусульманских биографов и во многих хадисах: «Когда наступил этот месяц, в который Бог пожелал оказать Мухаммаду свою милость… а это был месяц Рамадан, Мухаммад отправился к горе Хира, как он делал обычно, для того, чтобы предаться размышлениям вместе со своей семьей. Но тут он отправился один. И Мухаммад рассказывал: „Явился мне ангел Джибриль, когда я спал. У него было парчовое покрывало, в которое была завернута какая-то книга. Он предстал передо мной и сказал: „Читай!“ — на что я ответил: „Я не умею читать“. Тогда он стал душить меня этим покрывалом так, что я подумал, что пришла смерть. Потом он отпустил меня и сказал: „Читай!“ И я опять ответил: „Не умею читать“». Это повторилось три раза, после чего в ответ на требования «Читай!» Мухаммад спросил: «Что же мне читать?» И вот тогда архангел произнес несколько стихов, которые считаются первыми хронологически появившимися стихами, аятами Корана. «Читай во имя твоего Господа, который сотворил все сущее, сотворил человека из сгустка крови. Читай, ведь твой Господь — самый великодушный. Он научил посредством письменной трости — научил человека тому, чего тот не знал». Это первые пять аятов 96-й суры.
Дальше Мухаммад говорит: «Я прочитал это, тогда он оставил меня и ушел от меня. Я же проснулся, а в сердце моем словно сделана запись. И потом, когда я вышел и дошел до середины горы, услышал голос с неба, говоривший: „О, Мухаммад, ты — посланник Аллаха, а я — Джибриль“».
Этот духовный опыт был осознан и интерпретирован Мухаммадом как начало ниспослания Божественного откровения. Поначалу он не знал, как относиться к случившемуся. Большую роль в том, что он укрепился в осознании себя как пророка, сыграла как раз его жена Хадиджа и ее двоюродный брат Варака, про которого, кстати, некоторые предания сообщают, что он был христианином, другие же предания сообщают, что он был ханифом, то есть одним из этих стихийных аравийских единобожников.
Хадиджа поддержала его морально, сказав Мухаммаду, что он не мог ни сойти с ума, ни быть охваченным каким-то злым духом, а Варака прямо ему сказал: «Тебе действительно явился архангел Джибриль, тебе пришло то же самое откровение, что пришло в свое время Моисею, и ты будешь пророком этой общины. Если я доживу до этого времени, то постараюсь тебе помочь».
После этого откровения продолжались с разной периодичностью. Принято считать, что, когда появились эти первые откровения, Мухаммаду было около 40 лет. То есть это примерно 610 год, если считать датой его рождения 570-й.
Вскоре после этого Мухаммад начал проповедовать — сначала в кругу своих ближайших родственников; потом, пока не в открытую, к слушателям этой проповеди присоединялись и другие люди. И примерно через пять лет после начала пророчества он перешел к открытой проповеди в Мекке, которая вызвала отрицательную реакцию мекканцев.
Что составляло основу и центральную тему этих первых проповедей? Во-первых, это идея поклонения единому и единственному Творцу. Арабам, и в частности мекканцам, была известна идея высшего единого божества, объединяющего в себе всю сакральность. Бог назывался арабским словом «Аллах», и так станут называть (и называют по сей день) единого Бога. Важно понимать, что Мухаммад считал, что это тот же Бог, который является Богом и иудеев, и христиан. Две основные идеи ранней проповеди Мухаммада — это идея служения единому Богу и отказ от поклонения кому бы то ни было, помимо Него (прежде всего племенным божествам), и идея посмертного суда и воздаяния. Чтобы пройти этот суд перед Богом, человек должен прожить свою жизнь определенным образом: праведно, отстраняясь от того, что Бог запретил, и совершая то, что Бог предписал совершать.
На раннем этапе еще не было разработанной системы ритуалов и предписаний повседневной жизни, но общие принципы уже были видны. Человек должен быть справедлив, честен, не стяжать богатства нечестным путем, не обманывать, не обвешивать, не чинить несправедливость, не притеснять слабого, покровительствовать сиротам и обездоленным. Мухаммад порицал привязанность к богатству и земным благам, хотя и не требовал полного отказа от мирских благ и аскезы. Но отрицал привязанность человека к материальному и стремление к умножению богатства любой ценой. Кроме того, в ранней проповеди Мухаммада важным мотивом была критика властей предержащих. Они изначально в Коране описываются как носители несправедливости. Реальная власть должна принадлежать и на самом деле принадлежит только Аллаху. Поэтому подчиняться тем несправедливым преступникам, которые узурпируют у Бога эту власть и пытаются представить ее как свою, также является грехом.
Видимо, эта последняя мысль вызвала отторжение мекканской верхушки. Здесь еще надо понимать, что благосостояние Мекки как торгового города и вся торговля были очень тесно связаны с системой паломничества к главной святыне — Каабе. Это был объединяющий центр племенных языческих культов. И в этом смысле критика Мухаммадом язычества оборачивалась — или могла казаться, по крайней мере, мекканцам — подрывом всего их образа жизни и экономического благосостояния.
В целом учение, которое проповедовал Мухаммад, описывалось как единобожие, но также уже стал употребляться термин «Ислам». Это арабское слово, которое обычно у нас принято переводить как «покорность», но это неправильный перевод. Более точное значение — «примирение с Богом», «смирение с Божественной волей». От слова «Ислам» происходит арабское слово «муслим» — то есть тот, кто осуществляет акт, называемый Исламом. От этого понятия происходит уже русское слово «мусульманин» как обозначение последователя Ислама.
В Коране Исламом называется в принципе то вечное учение о Единобожии, которое проповедовали все пророки. В этом смысле с точки зрения мусульманина библейские пророки — это не пророки иудаизма, Иисус — не основатель христианства. Это всё пророки Ислама в широком смысле слова, большой традиции единобожия, последним представителем которой был Мухаммад. А христианство, иудаизм и прочее возникают уже в результате того, как люди, следующие за этими пророками, по-своему интерпретируют изначальное учение.
После первого столкновения с мекканским общественным мнением началась волна преследований. Их тяжесть усугублялась тем, что последователи Мухаммада на тот момент были в основном выходцами из небогатых городских слоев Мекки. Наоборот, торговая олигархическая верхушка, племенные лидеры первое время были в оппозиции Мухаммаду и его вероучению.
Это привело к тому, что около 615 года часть последователей Мухаммада вынуждена была эмигрировать из Мекки и перебраться в христианскую Эфиопию, где, согласно мусульманскому же преданию, местный христианский правитель — негус — очень благосклонно принял мусульман и отказался их выдать мекканским язычникам, говоря, что проповедь Мухаммада очень мало отличается от того, что мы исповедуем здесь, будучи христианами. Эти мотивы тоже подчеркивают связь и преемственность разных исторических форм традиции единобожия. Часть мусульман уехала в Эфиопию, другая осталась. Мухаммад продолжал передавать людям получаемые откровения. Впоследствии, уже после его смерти, они будут записаны и составят Коран, главную священную книгу мусульман.
После эмиграции части мусульман рост числа последователей Мухаммада замедлился. Однако в это время в его общину вступил ряд личностей, которые сыграют потом важную роль в становлении мусульманской общины на новом этапе: это дядя Мухаммада Хамза и будущий второй халиф, глава исламского государства после Мухаммада, Умар ибн аль-Хаттаб. Приблизительно через два года родовые старейшины Мекки потребовали у семьи Мухаммада, рода хашимитов, отлучить пророка от родового покровительства под угрозой бойкота. На тот момент старейшиной был его дядя Абу Талиб, который, хотя и не стал мусульманином, тем не менее лично очень благосклонно относился к своему воспитаннику и отвергал ультиматумы, которые выдвигали представители остальных курайшитских родов. Но около 619 года Абу Талиб умер, и новая верхушка хашимитов пошла на уступки остальным мекканским родам, сняв с Мухаммада свое покровительство, что вынудило его искать убежище за пределами Мекки. После некоторой подготовки в 622 году Мухаммад и остававшиеся в Мекке мусульмане переселились в Ясриб, ставший в последствии Мединой, то есть Городом пророка.
Это переселение — Хиджра — стало важнейшим событием в истории и общины последователей Мухаммада, и в истории Ислама вообще. Сегодня мусульманский календарь отсчитывает летоисчисление именно от года Хиджры, времени переселения из Мекки в Медину.
Что из себя представляла будущая Медина? В отличие от Мекки, торгового города и паломнического центра, Медина была земледельческим оазисом, население которого составляли племена арабов и иудеев, про которые не до конца понятно — были ли это сильно арабизированные евреи, переселившиеся в Аравию, или это были арабы, исповедовавшие иудаизм и на этом основании считавшие себя евреями. Но факт в том, что они считали, что происходят от неких переселенцев из Палестины.
Взаимоотношения между иудейскими и арабскими племенами были довольно сложными. В основном все трудности были связаны со спорами вокруг обрабатываемых земель, которые в большом дефиците. И Мухаммад первоначально был принят обеими сторонами в качестве третейского судьи, который мог бы, опираясь на авторитет высшей силы, Божественного откровения, рассудить в спорных случаях, и при этом его мнение было бы авторитетно для иудеев как мнение пророка единобожия, а для арабов оно было авторитетно как мнение арабского пророка.
В результате между Мухаммадом и разными родами, составлявшими мединское население, был подписан договор (его принято называть Мединская конституция, но точнее назвать Мединским договором, потому что это именно договор, на основании которого Мухаммад становился лидером этого нового сообщества). И вот это сообщество — модель организации совершенно нового типа. Уже не племя, не кровно-родственная организация, а фактически гражданская самоуправляемая община во главе с лидером, который также не обладает единоличной и абсолютной властью, но является лидером, покуда его таковым признают все остальные стороны процесса. На этом основании его наделяют авторитетом и полномочиями.
Арабы Медины признали Мухаммада пророком и стали, таким образом, мусульманами — хотя встречаются сведения, что какая-то часть из них сохранилась и в язычестве и их не принуждали к переходу в Ислам. Но важнее, что к переходу в Ислам не принуждали и иудеев. Речь шла не об обращении населения Медины в новую религию, а о признании пророка в качестве политического лидера и морального авторитета. Это новое сообщество стало обозначаться термином умма, которым сегодня называют мусульманское сообщество всего мира.
На тот момент мединская умма была совершенно новой моделью социально-политической организации для Аравии. Это и не племя, но это и не царство или вождество во главе с единоличным правителем. Это такая договорная гражданско-правовая община, состоящая из разных родов, представителей разных религий, и при этом каждая из этих договаривающихся сторон сохраняла внутри себя свою правовую автономию. Те законы, которые предписывались Откровением, передававшимся Мухаммадом, для мусульман, не действовали для иудеев. Иудеи судили между собой по своему собственному закону, а в случаях спорных взаимоотношений с мусульманами обращались лично к Пророку как к третейскому судье. С этой мединской общины начался новый этап развития раннего Ислама, и на ее базе сформировались зачатки будущего мусульманского государства.
В Медине Мухаммад превратился из просто проповедника в политического деятеля, от которого требовалось решение таких вопросов, которые ранее не возникали. И, утвердившись на новом месте, Мухаммад начал борьбу с мекканцами. В значительной степени она стала была ответом на продолжавшиеся со стороны мекканцев преследования оставшихся в Мекке родственников мединских мусульман. В течение 20-х годов VII века происходит ряд сражений между представителями мекканских курайшитов и мединских мусульман, в ходе которых мединская община оформляется и приобретает качества нового центра силы внутри Аравии. Подобно тому, как вокруг Мекки существовала федерация союзных племен, которые обеспечивали и мекканскую экономику, и военную защиту, точно так же по мере побед мединцев над мекканцами у них тоже формировался свой круг сторонников в Аравии.
Первое серьезное столкновение произошло в 624 году. В истории оно известно как битва при Бадре. Тогда мединцы напали на мекканский караван и одержали убедительную победу над превосходящими силами мекканцев. Эта победа была осознана Мухаммадом и описана в Коране как первый серьезный триумф, который был возможен только с Божьей помощью, и сама по себе воодушевила мусульман на дальнейшие военные подвиги. После этой победы возник первый конфликт с одним из трех основных иудейских племен в Медине — бану Кайнука, которые за нелояльность были выселены из Медины.
В 625 году мекканцы совершили ответное нападение на Медину. Силы сторонников Мухаммада были в три раза меньше, и битва закончилась поражением мусульман. Тем не менее поражение не уронило авторитет Мухаммада, который объяснил неудачу мусульман их собственной неподготовленностью, нестойкостью. Он упрекал их, что вместо того, чтобы добиться окончательной победы, мединские воины бросились собирать добычу на поле боя, что дало возможность нанести ответный удар уже фактически в спину.
После этой битвы произошло переосмысление дальнейшей тактики и внутренней организации мединской общины. Вместе с тем нарастает противостояние двух этих сил. Каждый из центров — как Мекка, так и Медина — укрепляет коалиции союзных им племен. К Медине в это время присоединяются многие племена Северной Аравии, не удовлетворенные отношениями с Меккой. Следующим важным сражением была произошедшая в 627 году так называемая Битва у рва, когда многотысячное войско мекканцев выдвинулось к Медине. Они легко могли бы превосходящими силами захватить город, если бы один из сподвижников Пророка не посоветовал окружить Медину шестикилометровым рвом. Практика построения защитных рвов тогда в Аравии была неизвестна, и мусульманская традиция приписывает изобретение этого защитного механизма сподвижнику Салману аль-Фариси. Вместо того, чтобы взять город наскоком, мекканцы были вынуждены начать многодневную осаду, во время которой силы их иссякли и они вынуждены были вернуться домой.
Через некоторое время после этой битвы Мухаммад предпринял попытку совершить паломничество к Каабе. Мухаммада и мусульман в Мекку не пустили. Но на границе священной территории, примыкавшей к Мекке, в местечке Худайбия, было заключено соглашение о том, что мусульмане смогут совершить это паломничество через год. За это время общественное мнение в Мекке изменилось. Видя, что мусульмане не отвергают культовую практику, связанную с Каабой, не подвергают сомнению статус Мекки как главной аравийской святыни, мекканская верхушка, а вслед за ней и остальное население начало постепенно переходить в Ислам.
Став в Медине не только проповедником, но и политическим лидером, Мухаммад продолжал оставаться Пророком, и ему продолжали приходить откровения. Сам характер этих откровений изменился, и мусульманская богословская традиция делит тексты Корана на мекканские и мединские. Если мекканские откровения по форме имели возвышенный, экстатический характер, а по содержанию в основном сводились к нескольким базовым идеям — Единобожия, Судного дня, посмертного воздаяния — и базовым нравственным принципам — нестяжательства, честности, справедливости, милосердия и так далее, то мединские тексты носят другой характер. Они более формализованы, суше по стилю, в них становится больше конкретной регламентации. Не просто принципов, но и норм поведения, часто детализированных установлений, порядок совершения тех или иных ритуальных действий, наказание за те или иные проступки, деление наследства и так далее. Они касаются не только духовной, но и повседневной жизни.
Эти изменения отражают и изменения, происходящие в самой мусульманской общине, и в самосознании последователей Мухаммада. Если на раннем этапе они считали себя последователями идеи единобожия в широком смысле — и поэтому иудеи и христиане воспринимались ими как братья в Единобожии и существенных различий между тремя они не видели, в Медине стало понятно, что иудеи, во-первых, не готовы принять Мухаммада в качестве Пророка для себя (максимум, на что они были готовы, — признать его пророком для арабов). Кроме того, они стали вступать в богословскую полемику с Мухаммадом. В политическом отношении иудеи, первоначально заключившие с Пророком договор, стали проявлять к нему меньшую лояльность и в большей степени начали сотрудничать с врагами Мухаммада, с мекканцами.
Это привело к тому, что иудейское население постепенно было изгнано из Медины, а впоследствии и со всех подконтрольных мусульманам территорий, а на фоне этого сами мусульмане стали осознавать себя как отдельную религиозную общину с отдельной религиозной практикой, которая в это время уже формируется. Это то, что мы знаем в качестве столпов Ислама: ежедневная молитва, пост в месяц Рамадан, в который началось ниспослание коранического откровения, закят — налог в пользу общины, который идет на благотворительные цели.
Последний момент, о котором надо говорить особо, — это усиление аравийской ориентации Ислама, символически выразившейся в том, что мусульмане, которые молились сначала лицом к Иерусалиму, стали обращаться к Мекке. Этим подчеркивалось, что Кааба является не языческой, а мусульманской святыней. Обосновывалось это тем, что Кааба была построена предком арабов и евреев Ибрахимом, то есть библейским Авраамом, и с мусульманской точки зрения она была построена как храм единому Богу — Аллаху. Задачей мусульман становилось, таким образом, очистить эту святыню древнего единобожия от языческого идолопоклонства. С другой стороны, мекканцы, увидев, что мусульмане не имеют ничего против Каабы и связанных с ней ритуалов, также стали более благосклонно относиться к мусульманам. Это стало началом сближения и преодоления их конфликта. К рубежу 20–30-х годов VII века было достигнуто соглашение. Мекка сдалась на милость Мухаммада и его сподвижников, мекканская верхушка, а вслед за ней и остальные мекканцы перешли в Ислам, и таким образом два основных аравийских центра, Медина и Мекка, оказались объединены в рамках находившегося на пути формирования будущего государства мусульман.
Устройство аравийского общества было таково, что конкуренция племен, отсутствие государства как легитимного монополиста насилия приводило к тому, что каждая из сторон могла применять те или иные формы насилия для выяснения отношений. В Аравии VII века метод вооруженного набега — то, что называется газа, или газават, — был вполне легитимным способом выяснения отношений. За долгое время сформировалась устойчивая культура этих набегов, во время которых нельзя было причинять вред мирным людям, женщинам, детям, постройкам, посевам и так далее. Впоследствии этика кочевого набега перешла в мусульманское право под видом правил ведения вооруженного джихада. В целом учение о священной войне за веру заняло в Исламе значительное место именно в связи с тем, что генетически оно восходит к традиции арабских набегов. Отсюда естественно, что Мухаммад, став не только пророком и проповедником, но и политическим лидером, не мог при этом не стать талантливым, успешным и способным военачальником. Потому что полититика в Аравии того времени — прежде всего военная деятельность.
В рамках культуры набега не подразумевалось, что побежденная сторона в обязательном порядке должна перейти в Ислам. Точно так же как Мединский договор, заключенный с иудеями и язычниками, оставлял за каждыми из них право сохранения своей религии, точно так же главной целью вооруженной борьбы было не принудительное обращение в Ислам, а установление политической и правовой власти Ислама — при жизни Пророка олицетворяемой самим Мухаммадом, после смерти — мусульманской общиной в целом. Идея в том, что господствовать должен закон, ниспосланный через Откровение, а принятие религиозного мировоззрения — дело совести. Все должны подчиняться закону, а в вере принуждения нет, как прямо говорится об этом в Коране.
Принцип широкой веротерпимости и сохранения религиозной автономии иноверцев в раннем Исламе особенно хорошо работал для представителей монотеистических религий, «людей Писания» (иудеев и христиан). Впоследствии он был распространен на зороастрийцев и других немусульман, когда Ислам вышел за пределы Аравийского полуострова. Что касается арабских язычников, то вот здесь спорный вопрос. Есть точка зрения, что у язычников не было выбора: они не могли, как христиане и иудеи, остаться в язычестве при условии признания политической власти мусульман.
Есть другая точка зрения: у них была возможность сохранять свои верования, но не было фактически выбора, потому что принцип веротерпимости тесным образом увязан с наличием писаного религиозного закона. Поскольку племенное арабское язычество не было институциализировано, писаного закона у них не было, то практического основания, на котором им можно было предоставить религиозно-правовую автономию, также не нашлось. Поэтому для арабских язычников по факту выбор был между войной с мусульманами и принятием Ислама. Принятие власти над собой Мухаммада не могло осуществиться у арабских язычников иначе, как через признание его пророческого авторитета. А такое согласие подразумевало признание божественного происхождения того откровения, с которым Мухаммад пришел.
Здесь еще есть важный момент: долгое время в Аравии не могла утвердиться никакая государственная власть. Никакое царство не могло целиком объединить все арабские племена под своей властью, и никакая внешняя империя: ни Византия, ни Иран, ни Аксумское царство в Эфиопии — не могла установить прочный контроль над аравийскими территориями именно благодаря тому, что аравийские племена категорически не принимали в своей политической этике никакую земную власть. Ценность такой свободы, доходящей до анархии, антигосударственность, крайне важна в древнеарабской системе. Единственная власть, которую они могли над собой признать, сверхъестественного происхождения. Но опять же: если эта власть была бы, например, со стороны Пророка, проповедовавшего что-то связанное с иудаизмом и христианством, то это, в свою очередь, приводило бы к господству христианских или иудейских государей соседних над арабами — чего они тоже не хотели. А Мухаммад оказывался как раз одновременно и Пророком единого Бога, и арабским Пророком. Таким образом, с одной стороны, для арабов подчиняться ему было не стыдно, а с другой — результатом политического подчинения Мухаммаду неизбежно становилось принятие Ислама.
В 632 году Мухаммад умер, не оставив (по крайней мере однозначных) указаний о том, кто должен быть его преемником во главе мусульманской общины. Смерть Пророка произвела сильное и неожиданное впечатление на мусульман. Вроде бы ничего удивительного в этом не было: Мухаммад никогда не говорил о своем бессмертии, более того, всегда подчеркивал, что он обычный человек и от всех остальных отличается только тем, что Аллах его избрал для передачи Откровения; он не сверхъестественное существо, он смертный человек, который женится, имеет детей… И вот — он умирает. В пророческом статусе у него, конечно, преемника быть не могло. Уже в Коране он назван «печатью пророков», то есть последним пророком, и после него посланников Творца не будет.
Оставалась другая проблема. Помимо того, что Мухаммад был Пророком, он был одновременно руководителем общины — политическим, религиозным и военным. Он был и руководителем военных кампаний, и главой на коллективной молитве, и основной судебной властью, решавшей спорные вопросы. В этом, мирском, его воплощении, в ипостаси как политического деятеля преемник должен был быть найден. Но однозначных указаний со стороны Пророка не было.
Сразу после его смерти начались разногласия по поводу того, кто будет во главе общины и по каким критериям его нужно выбирать. Можно ожидать, что во главе общины мог бы быть кто-то из его детей. Но проблема в том, что из мужского потомства Мухаммада никто до зрелого возраста не дожил. Дочери, бывшие замужем за разными сподвижниками, сами по себе не могли в патриархальном обществе претендовать на такую позицию. Поэтому естественным образом спор разгорелся между сподвижниками Пророка.
Была как минимум одна фигура, которая по статусу внутри мусульманской общины оказалась максимально близка к тому, кем бы мог быть сын Мухаммада, доживший до зрелого возраста. Это был двоюродный брат и одновременно зять — Али, за которого Пророк выдал замуж свою дочь Фатиму, и от этого брака именно продолжается линия потомков пророка. Часть мусульман, которая считала, что Али имеет приоритетное право на главенство в мусульманской общине, потом составила группу шиитов. Али вырос в доме Пророка, был одним из первых, кто принял Ислам, причем в очень раннем возрасте, около девяти лет, фактически он уверовал в пророческую миссию вторым после Хадиджи. В духовном отношении Али был Мухаммаду как сын. Эта близость была скреплена браком с его дочерью. Но формально это не давало, с точки зрения большинства мусульман того времени, никаких прав на руководство общиной.
После некоторых разногласий вопрос был решен в пользу одного из ближайших сподвижников Мухаммада — Абу Бакра, который стал первым халифом, то есть преемником Мухаммада. Абу Бакр решал те проблемы, которые не очень были заметны при жизни самого Пророка — но в полной мере выявились сразу после его смерти.
Во-первых, это проблема «отпадения» целого ряда аравийских племен, которые решили, что после смерти Мухаммада они не обязаны дальше поддерживать мединскую казну, продолжать выплачивать в нее налоги и сборы, которые самими мединцами рассматривались как один из столпов Ислама. Поэтому здесь возник конфликт: мединцы считали это вероотступничеством, а сами так называемые вероотступники говорили, что они продолжают верить в Аллаха и признавать Мухаммада пророком, но договор у нас был с Мухаммадом лично, а с его преемниками мы не договаривались. И вот первому же преемнику, Абу Бакру, пришлось подавлять отпадение племен.
Процесс отпадения совпал и во многом был тесно переплетен с другим непростым явлением, которое известно в литературе под названием «движение лжепророков». Дело в том, что Мухаммад был не единственной фигурой, которая претендовала на то, что говорит от имени высшей силы, и не единственным проповедником Единобожия. Как минимум из исламской исторической традиции нам известны имена пяти пророков, которых, естественно, мусульмане считают лжепророками.
Большая часть этих пророков были иудейской или христианской ориентации. По крайней мере один из них был известен как пророк некоей оригинальной формы аравийского монотеизма. Мусульманские источники называют его лжепророком Мусайлимой; о содержании его проповедей крайне мало что известно, потому что текстов от него не сохранилось. Тем не менее по косвенным предположениям складывается впечатление, что в существенных аспектах его учение мало отличалось от учения Мухаммада. Но та среда, в которой оно распространялось, а это центральная Аравия и области, примыкающие к южноаравийскому культурно-историческому ареалу, была довольно тесно связана с южноаравийской иудейской традицией, и в этом смысле Мусайлима выступал как религиозный и политический конкурент Мухаммада. С этим движением было покончено только уже после смерти Пророка в рамках общего усмирения аравийских племен.
Можно сказать, что к концу жизни Мухаммада и сразу после его смерти Ислам одержал победу на большей части Аравийского полуострова. За пределами исламской общности оставалась только Южная Аравия — Йемен, но процессы его исламизации начались уже при Пророке. Уже при Мухаммаде были заложены основания и направления для дальнейшей экспансии Ислама за пределы Аравии. Мусульманское предание сообщает о том, что еще когда он был жив, он направил послов к царям Ирана, Византии и Египта с предложением принять Ислам, которое встретило, разумеется, отказ. Как бы то ни было, уже при Пророке было представление о том, что Ислам не может ограничиться Аравийским полуостровом и способ и путь распространения новой религии за пределы Аравии — политический, а не путь индивидуальных проповедников. Это очень хорошо отражает особенность, характерную для раннего Ислама, где неразрывно связаны и взаимопереплетены до полного неразличения религиозные, политические, правовые, мирские, духовные аспекты и которые, таким образом, представляют собой сложную, целостную, внутренне интегрированную систему, охватывающую все стороны человеческой жизни.
Источник: arzamas.academy
