Традиционное лекарство против радикализма или другой вид радикализма?
С тех пор, как мусульманский протестантизм (ваххабизм, салафизм, джихадизм, такфиризм) вышел на широкую политическую арену и заявил о себе как о силе, претендующей на роль всемирного проекта, появилось стремление найти внутри ислама идеологическую опору для противодействия этому проекту.
Любые богословские упражнения в данном случае не могут решить поставленную задачу. Суннитские или шиитские алимы, муджтахиды и аятоллы могут сколько угодно в своих трудах доказывать несостоятельность новомодных концепций, опираясь на традиционный богословский аппарат. Эти труды давно написаны, ересь изобличена, изданы соответствующие фетвы. Однако ваххабитский запал в мировом масштабе не ослабевает. Как общественно-политическое явление, ваххабиты – это новые большевики «с Лениным в башке и с наганом в руке», вместо Ленина и нагана у них соответствующие заменители.
В то же время приходится признать, что современный ваххабизм является прямым наследником определённой линии мусульманского богословия, уходящего корнями во времена формирования суннитских мазхабов. Линия преемственности современных салафитов чётко прослеживается от Ибн Ханбала через Ибн Таймию до Абд-уль-Ваххаба и Бен Ладена. В любом религиозном обществе всегда был и всегда будет определённый запрос на ригоризм, архаику, скрупулёзное следование традициям предков, борьбу с «новшествами» за «чистоту веры». Однако ригористы-протестанты, встающие на путь вооружённой борьбы не только с современным миром, но и с богатейшими традициями мусульманской культуры, становятся опасными для мусульманской цивилизации как таковой. Здесь, к слову, отметим, что Ибн Таймийя, один из лидеров по количеству ссылок у ваххабитских авторов, сам был суфием тариката кадирийя. Его критика суфизма была критикой изнутри.
Современный ваххабизм имеет значительную привлекательность для людей с определённым психологическим складом, в нём есть некая энергия, «драйв», что привлекает в его ряды пассионарную молодёжь. Поэтому противопоставить ваххабизму можно исключительно проект, имеющий в себе мощную внутреннюю энергию, а также большую эстетическую привлекательность.
С некоторых пор в России всё чаще говорят о суфизме как о реальной альтернативе распространению ваххабизма. Это мнение обоснованное и, более того, уже подтверждённое практикой. В Чечне с ваххабитами удалось справиться в значительной степени благодаря союзу государства с суфиями, в данном случае – с тарикатом кадирийя. В Дагестане также имеется государственная поддержка местных суфиев. Среди них наибольшее влияние и популярность имеет (имел прим. ред.) шейх Саид-эфенди Чиркейский, сочетающий в посвящение двух тарикатов – шазилийи и накшбандийи.
Суфизм – действительно древнее, аутентичное и, что важно в рассматриваемом аспекте, очень красивое учение, которое может быть привлекательным, прежде всего, для молодёжи. Суфии могут и должны абсорбировать многих мусульман-пассионариев, что автоматически снизит эффективность салафитской пропаганды.
История борьбы салафитов с суфизмом уходит во времена зарождения суфизма. Суфии рассматривают своё учение как «сердце» ислама, его духовную составляющую, тогда как салафиты расценивают суфизм по меньшей мере как вреднейшую ересь (рафыза), если не многобожие (ширк) и отступление от веры (куфр).
В прошлом году в Институте стран СНГ под руководством Ильдара Сафаргалеева прошла интересная встреча экспертов с представителями тариката нашкбандийя-муджададийя. Нужно отметить, что сам тарикат Накшбандийя не является единой структурой, это довольно большое число самостоятельных общин, принадлежащих к одной мистической традиции. Основатель нашкбандийи-муджадидийи Ахмад ас-Сирхинди (известный под титулом Имам Раббани) был очень строг в отношении соблюдения Шариата. Сафаргалеев признаёт, что инициированные им лично диспуты между салафитами и суфиями менее высокого уровня, чем общение с шейхами, не привели к каким-либо существенным результатам. Дело в том, что только шейхи с большим опытом духовной практики, и искусно владеющие такими психотехническими приёмами, как тасарруф («духовный захват»), способны эффективно осуществлять подобные «перевербовки». Стало быть, для осуществления подобного плана в России должны появиться шейхи достаточно высокого уровня. Только при наличии большого числа подобных шейхов в России ваххабитам будет некуда деться, придётся отречься от своих заблуждений и отказаться от терроризма и прочей антигосударственной деятельности.
В 2005 году известный специалист по суфизму из Узбекистана Бахтияр Бабаджанов опубликовал статью «Суфизм – альтернатива терроризму?» В ней он подробно рассматривает проблему политической составляющей в суфизме. Система отношений учитель-ученик (муршид-мюрид) предполагает полное подчинение воли ученика, его готовность ко всему по приказу шейха.
Организационные принципы суфийских общин позволяют легко и эффективно создавать организационные ячейки для политической деятельности.
Главный герой статьи Бабаджанова – хваджа Ахрар, деятель начала XV века, ученик Баха-уд-дина Накшбанда, при помощи суфийской организации реально управлявший всеми политическими процессами Средней Азии, непосредственно влиявший на власть.
Выражая личное мнение, скажу, что исламская цивилизация ценна именно изначальным отсутствием жёстких критериев правоверия. Пять столпов ислама предоставляют широкие возможности для творчества религиозно одарённых личностей, что предопределяет удивительное богатство мусульманской цивилизации в целом.
Суфизм действительно обладает огромным потенциалом в деле противостояния салафитской угрозе. Его широкий ренессанс в России будет означать реальное возрождение ислама. Очевидно, что при отсутствии в России самого важного звена в суфийской организации — действующих шейхов, являющихся очередным звеном в «золотой цепи» преемственности — нам не обойтись без «импорта» этой традиции. В то же время мы должны очень подробно разбираться, что именно мы завозим и прививаем на своей почве.
В заключение приведу мнение ведущего российского исследователя суфизма Алексея Хисматуллина о том, что всплески развития суфизма, появление новых ярких деятелей, реформаторов и основателей новых тарикатов и вирдов наблюдается в периоды социально-экономической напряжённости, вызванной стихийными бедствиями и эпидемиями либо при наличии внешней угрозы исламским устоям и идеалам, например, при монгольском нашествии, английской колонизации Индии, русском покорении Кавказа. В настоящее время как раз имеется угроза вековым ценностям ислама, исходящая от «протестантов»-салафитов.
Полагаю, в ближайшее время мы можем стать свидетелями появления среди суфиев нового великого шейха, «полюса времени» (кутб-уз-замана), «обновителя веры».
Евгений Бахревский
/статья в свободном доступе/
