В России большинство потребляет наркотик, который при запрете на заместительную терапию с вероятностью 90% вычёркивает их из общества навсегда.
19 июля погиб Михаил Горшенёв, лидер панк-группы «Король и Шут». Его смерть восприняли как личную трагедию миллионы тинэйджеров и тех, кто взрослел в нулевые.
«Жил как панк и умер как панк». Но заезженный девиз live fast, die young (за которым сразу следует российское «сам виноват»), уместный по поводу членов «клуба 27», к случаю Горшенёва не имеет никакого отношения. «Почему ему никто не помог, почему его никто не спас?» — обращаются к граду и миру юные граждане в социальных сетях. Пожалуй, мне есть, что им рассказать.
Испокон веков мотив преступления был важен для решения участи обвиняемого и общественной оценки справедливости приговора. При прочих равных, убийство из корыстных побуждений не вызывает такого ужаса, как лишение человека жизни просто так, без видимых причин. Социум удовлетворит пара десятков лет для бандитов, пытавших до смерти бизнесмена, но для маньяка, то же самое творившего над случайным прохожим, люди будут требовать смертной казни, даже если в стране она отменена.
Российское государство в своей социальной политике, как правило, похоже на бандита. Крупные реформы в образовании и медицине продиктованы базисными, рациональными стремлениями: экономией бюджета и закреплением сложившейся классовой пирамиды, особенно в верхней её части. Понятно, почему при распределении средств затратному лечению онкобольного чиновник предпочитает покупку новой служебной машины. Или, например, на профилактику алкоголизма тратиться не стоит, так как водочное производство — одно из самых стабильных и доходных в стране.
Но есть в нашем государстве как минимум одна сфера, где политика властей подобна поведению маньяка-людоеда, пробившегося в хозяева жизни. Вроде бы каждый день на ужин сочные детишки по модным рецептам, а всё равно не может удержаться — обязательно надо замучить и сожрать жёсткого, малоаппетитного бродягу, от которого ни пользы, ни вреда — и желудку, и банковскому счёту.
Примерно так уже 15 лет российский режим борется с наркоманией. Да, эта проблема кажется периферийной по сравнению с другими ужасами отечественной медицины, но именно в ней проявляется не столько буржуазная, базисная, сколько надстроечная, садистская сущность режима.
Социальная стигматизация больных этим недугом, настойчиво проводимая в СМИ и блогах, породила в обществе уверенность, что наркоманам помогать не надо, «это их выбор», и не стоит винить власть в смерти очередного идиота. В отдельных случаях, может, не стоит, но в большинстве, прямо или косвенно, ответственность лежит именно на государстве, которое законодательно признаёт наркоманию заболеванием, но всячески препятствует лечению и реабилитации.
В цивилизованных странах летальный исход от передозировки характерен для молодых и неопытных, но не для человека со стажем потребления около двадцати лет, который постоянно и безуспешно лечился. Это дикость, подобная смерти диабетика от запрета инсулина. Между тем, в России иного не дано.
Давно известно, что единственная возможность реабилитации для тех опиоидных наркоманов, которым не удалось излечиться после нескольких попыток (а таких 90-95%), — это заместительная терапия медицинским метадоном или другими синтетическими опиоидами, не вызывающими эйфории, но позволяющими людям нормально функционировать и вернуться в социум. Такая терапия, дешёвая и эффективная, официально поддержана ВОЗ и ООН, применяется везде в Америке и Западной Европе, во многих странах Восточной Европы и Азии, в т.ч. в Китае, Малайзии и даже в теократическом Иране. Но не в России.
Заместительная терапия запрещена (и считается уголовно наказуемым преступлением) только в двух странах СНГ — в РФ и Туркмении. Правительства всех остальных стран, каким бы тяжёлым не было их экономическое положение, пришли к выводу, что расходы на расследование преступлений наркоманов и содержание их в тюрьме значительно выше, чем цена метадона, благодаря которому люди не грабят, убивают и умирают, а работают на благо общества, создают семьи, радуют родных и близких.
Опиаты, при всем безусловном первенстве по губительности последствий, практически не затрагивают когнитивную функцию, в отличие от сжигающих мозг стимуляторов или даже алкоголя, но при этом полностью подавляют волю. То есть если человек изначально имел какой-то интеллектуальный багаж, то он его не теряет и способен к развитию.
Но и тоталитарная Туркмения отличается от России в лучшую сторону. Там нет пандемии опиоидной наркомании, несмотря на границу с Афганистаном. В России же, несмотря на отсутствие общей границы с «героиновым Големом», такая проблема есть, а «борьба» с ней ведётся государством двумя излюбленными способами: детоксикацией (если бесплатно, то с непременной постановкой на учёт) и тюремным заключением. В нашей стране установлены такие нормы «крупного» и «особо крупного» размеров, что меньше необходимой системщику дневной дозы.
В том числе и поэтому страна занимает 1-е место на континенте по количеству заключённых на 100 тыс. населения. Да и от неизменного лидера — США — нас отделяют лишь несколько офшоров, Руанда и Куба. Но наркоманов в России от этого меньше не становится: зона — один из крупнейших наркорынков в стране, приобщиться там к тяжёлым наркотикам проще, чем на воле.
Понять масштаб и корни катастрофы, в которую погружается Россия, можно из материалов Всемирного доклада о наркотиках за 2013 г. Более 1% населения опиатных наркоманов — только в 4 (четырёх) странах мира: Афганистане, Иране, Азербайджане и России. В докладе по России указана цифра 1,4 млн, но это данные за 2010 г., содержащие только количество официально обратившихся за медицинской помощью. Большинство из них — героиновые наркоманы.
В докладе указано, что количество больных в последние годы стабильно, однако это, мягко говоря, лукавство, ибо данные для России доступны только за 2007 и 2010 г., но и их хватает, чтобы оценить динамику. Если в 2007 г. РФ дала цифру 1,64% для опиоидов в целом (героин, опиум + т.н. «аптека» и производные, в том числе знаменитый «крокодил»), то в 2010-м — 1,4% для опиатов и 2,29% для опиоидов в целом.
Иначе говоря, за три года, по данным официальной статистики, количество зависимых от опиоидов увеличилось почти в полтора раза. 2,29% — это больше, чем в Иране, и около 40% больных, в отличие от Ирана, употребляет производные от того, что продаётся в аптеках. Неизвестно, какая доля этих людей сидит на дезоморфине («крокодиле»), который превращает человека в кусок заживо сгнившего мяса максимум за 2-3 года.
Благодаря во многом усилиям фонда «Город без наркотиков», с 1 июня 2012 г. кодеиносодержащие препараты наконец-то запретили продавать без рецепта… Но под угрозой штрафа в 30 тысяч рублей, т.е. благие намерения превратились в бессмысленную по сути, но взяткоёмкую норму.
Если в Иране и Турции не изъятый продукт не задерживается и спешит в Западную Европу (или в Россию через Азербайждан), то Российская Федерация потребляет практически всё, что в неё попадает.
Из попавшего в Россию героина изымается только 4 (четыре) процента. Россия потребляет 21% от всего героина, находящегося в обороте на планете Земля, и это самый высокий национальный уровень потребления в мире. То есть в Иране, конечно, опиоидных наркоманов 2,27%, но большинство из них мирно курят опий, что позволяет им достаточно долго функционировать, хоть и в замедленном режиме. В России большинство потребляет наркотик, который при запрете на заместительную терапию с вероятностью 90% вычёркивает их из общества навсегда, а потом и убивает — быстро и эффективно. Если же в регионе начинают перекрывать поставки героина, наркозависимые, в отсутствие медицинской помощи, переходят на дезоморфин, что приводит к смерти ещё быстрее.
И виновны в этом не только наркоторговцы и содержатели притонов, а те, кто не изымает. Те, кто наживается на продаже кодеиносодержащих препаратов гораздо масштабнее, чем любой владелец аптеки, и поэтому никак не сподобится принять реальные, а не паллиативные меры по запрету их свободной реализации. Кто пишет и принимает законы, по которым наркомана практически невозможно лечить легально. И это не капиталистическое государство — с капитализмом борьба с наркоманией вполне совместима. Такое впечатление, что страной управляет кучка клинических сумасшедших, считающая граждан России досадной помехой в освоении нефти, газа и других природных богатств. В других сферах это тоже проявляется, но не так ярко.
P.S. Моя юность прошла в 90-е годы в одном городке за МКАД, известном как «белый город» или «героиновый рай». И я поддерживаю установку памятника Михаилу Горшенёву — во имя всех людей, погибших от действия и бездействия российского государства в области борьбы с наркоманией.
Источник: rabkor.ru
